2004 год

Дщери Моисея


Четыре дщери Моисея

Сидели за одним столом.

Их Ангел красотой своею

Вознаградил, взмахнув крылом.

Сиянье жаркой южной ночи

Мерцало в пламени очей,

И наслаждений вихрь прочил

Волос струящихся ручей.

Их тонких рук живые ветви

Плели пленительный узор,

А голоса, как юга ветры,

Слагали легкий разговор.

Их станы, молоды и стройны,

Бессониц вдохновляли хор,

Где сладостных томлений полный

Раскинут нежности шатер.

А я сидел, душой робея,

И видел чудо пред собой:

Четыре дщери Моисея

Блистали дивной красотой.


5 января 2004

Царица Тамара


Посвящается маме


Тебя в юности звали царицей

За красу и за тяжесть косы,

И взлетала улыбка птицей

Ослепительной белизны.

Годы шли, и сокровища эти

На другие пришлось сменять:

Вот уже повзрослели дети,

Вот уж внуков пора качать.

Ты сидишь с улыбкой усталой

В занесенном пургой январе…

Не вчера ль царицей Тамарой

Красовалась ты во дворе?

Но печалиться не годится,

И о чем январская грусть?

Я тебе, как юной царице,

Все стихи прочту наизусть!

И пускай подольше продлится

Этот мир, где всегда есть ты,

Как и прежде, для нас – царица

С белоснежной улыбкой звезды.


6 января 2004

Валерия


Валерия, Валерия –

Всю жизнь одна,

Сосуд ее терпения

Испит до дна.

Печаль ее неистово

Звенит струной,

Мужик пошел не истинный,

Не Коренной.

В какую даль глядели вы,

В какую высь,

Когда в судьбу Валерии

Не ворвались?

А коль ворвались временно

На всем ходу,

Зачем потом посмели вы

Ее одну

Оставить с этим пламенем,

С гитарой той?

Мужик пошел неправильный,

Не Коренной.

Смотрите, пожалеете!

Себя коря,

Придется быть свидетелем

У алтаря.

А может, вовсе сгинете

С ее пути,

Другой такой идиллии

Вам не найти.

Да и вообще, вы живы ли?

А вот она

По-прежнему таинственна

И Коренна.


6 января 2004

Зима


Зима – молчания пора.

Когда снежинки роем кружат,

Нам всем задуматься пора

Об одиноких наших душах.

Мы в окружении друзей,

Родных, знакомых и соседей

Сидим сегодня без затей,

Сегодня никуда не едем.

И от каминного тепла

Забудем, что метель завыла,

И захотим, чтоб жизнь текла

И никогда не проходила.

И будет тихий разговор

Неторопливой нитью виться,

Признаний наших зимний хор

Услышим, вглядываясь в лица.

Мы друг у друга на виду,

И мысли все, как на ладони…

На радость или на беду

Несли нас молодости кони?

Нас безучастно встретит смерть

На самом интересном месте,

Спешите руки отогреть

Своей пленительной невесте.

Но хорошо, что есть дела,

Что можно греться у камина…

А за окном метель бела

И, как судьба, неотвратима.


7 января 2004

Язык ребенка


Я детских слов придуманных любитель

Иль, как недавно сын сказал, – «любильщик».

Ребенок – это радости служитель

И взрослых бед веселый укротильщик.

В рассказе великан вдруг превратился

Не в лилипута – сразу в «маликана»,

Я в этом сам однажды убедился,

Прислушиваясь к речи пальчугана.

И шестилетний динозавр свободно

Способен называться «шестизавром»,

Об этом спорить так же неудобно,

Как выглядеть отсталым тупозавром.

И если мальчик, начиная завтрак,

Сегодня просит «карандаш-писалку»,

То, может быть, ему удастся завтра

Открыть свое созвездие-мечталку.


8 января 2004

Небо


Небо над головой,

В небе – звезды-слова.

Небо всегда со мной.

Куда бы ни привела

Дорога любви и слез,

Мысли все и дела

В небо ведут всерьез.

От сердца или ума

Рвется, нелеп и плох,

Благодарности крик,

А, быть может, и вздох,

Что в вышину проник.

Как огромный магнит

Прямо над головой –

Небо меня манит,

Небо всегда со мной.


14 января 2004

Любовь


Любовь напрасной не бывает.

Как это проще объяснить?

Пусть наше тело исчезает,

Но чувство продолжает жить.

И в беспредельной высшей дали,

Где нет ни боли, ни беды,

Цветут без скорби и печали

Любви роскошные сады.

Когда, любимых воспевая,

Их жизни замедляем бег,

К бессмертному причалу рая

Наш направляется ковчег.

И там, на берегах далеких,

Где воздух полон светлых дум,

Любимых наших милый облик

Живет непреходящ и юн.


19 января 2004

Слишком


Россия слишком велика:

Бесстрашно обращает в прах

Врагов полки, чумы века

С улыбкой Девы на губах.

Россия слишком велика

Обильной жертвенностью дней,

Живою верой родника

И беспредельностью полей.

Россия слишком велика

Высокой красотой поста,

Сквозь одинокие снега

Несет сияние креста.

Россия слишком велика,

Чтоб с ней проститься навсегда,

Когда ее любви река

Легко ломает глыбы льда.

Россия слишком велика,

Чтобы любить ее вблизи,

Но тяжело издалека

Любить, не проронив слезы.


31 января 2004

Путь


От квартиры Пушкина

До квартиры Бродского

Сколько было скучного,

Жалкого, уродского!

Сколько было лучшего

На корню зарублено,

Только слова русского

Сила не погублена!

От квартиры Пушкина

До квартиры Бродского

Мы прошли бездушную

Школу века жесткого.

Не исчезло в пламени

Волшебство поэзии,

В темноте израненный

Стих ходил по лезвию

И взвился над пропастью

Пошлого чудачества

Торжеством духовности

Над бесчинством рвачества.

В мире страха плотского

Мы дошли под пушками

До квартиры Бродского

От квартиры Пушкина.


1 февраля 2004

Ангел


Мой ангел небесный,

Когда ж ты придешь?

Закончились песни,

За окнами дождь,

Быть может, ты спустишься

Вниз по дождю?

Спускайся скорее,

А я подожду.

Мой ангел лучистый,

За множество лет,

Уже научился

Я видеть твой свет,

Уже различаю

Черты в вышине…

Ну что же ты медлишь?

Спускайся ко мне.

А если не можешь,

Не знаешь пути,

Тебя все равно

Я сумею найти

Сейчас или позже,

Неважно когда…

Мой маленький ангел,

Живая звезда.


10 февраля 2004

Осенний дождь


Осенний дождь, холодный и упрямый,

Все хлещет по лицу и вкривь и вкось.

Мне до конца смятение из храма

Своей души изгнать не удалось.

Не удалось с назойливой толпою

Своих соблазнов совладать вполне,

Они живут, довольные собою,

И изнутри гримасы строят мне.

И всех благих намерений избыток

Вдруг разобьет прикосновенья знак,

Случайных взглядов колдовской напиток

Иль слова недосказанный пустяк.

Но будут дни, спокойны и практичны,

Меня учить не зарекаться впредь…

А дождь идет, холодный и циничный,

И хлещет по лицу, как будто плеть.


12 февраля 2004

Визит к Гомеру


Я видел сон, в котором был Гомер,

Довольно крепок, с оголенным торсом.

Он занят был – поддерживал огонь

В печи огромной каменного дома.

Я очутился прямо рядом с ним.

Я удивился и не мог понять

Зачем топить, ведь в Греции тепло.

Но расспросить я как-то не решился.

Та печь была огромна, как стена,

В длину, наверно, метров на пятнадцать,

И щель была в ней для закладки дров,

Чем, собственно, поэт и занимался.

Не торопясь, ходил он вдоль стены,

А я стоял немного дальше сзади,

Так что он больше был ко мне спиной,

Но профиль и лицо его я видел.

Он был не слеп, как показалось мне,

И, как я сразу понял, не свободен,

А жил рабом у неплохих господ,

Но рабством не особо тяготился.

Его обязанность – поддерживать огонь,

И это все, что приходилось делать.

Но было отойти ему нельзя,

Нельзя огонь оставить без присмотра.

Меня заметив, ближе подозвал,

Не словом только, а как будто взглядом

Иль мысленно – не знаю, но без слов.

Я понял, что он хочет, чтобы я

Там за него немного подежурил.

И он куда-то не спеша пошел,

Меня оставив у печи горящей.

Не показал он мне, не объяснил,

Как с этой штукой надо управляться.

Но я спокойно чувствовал себя.

Я в снах вообще уверенней, чем в жизни,

Да и огонь поддерживать люблю.

На этом и закончился мой сон.

Выходит, что Гомер совсем не слеп

И был рабом. Но рабство рабству рознь.

По-моему, он много был свободней

Своих, а то и вместе всех господ.


12 марта 2004

Твой Запах


Твой запах сводит меня с ума…

Что же мне делать, когда апрель

Дождями шальными залил дома

И улицы слил в одну канитель?

Но не косметика, не духи –

Все это смоет лихим дождем, –

Молод апрель и свежи стихи,

И мы по воде с тобою идем!

Это запах твоей души

Сочится сквозь тело, словно елей.

Дождем апрель поливать спешит,

И льются потоки еще смелей!

И я хожу, будто сам не свой,

А запах твой со мною везде –

Апрель исходит живой водой,

А я схожу с ума по тебе!


1 апреля 2004

Китайский дивертисмент


Она была бедна

И плохо понимала

Законы жизни дна

Китайского квартала,

Что для нее родной.

Мы там столкнулись как-то,

В весенний выходной,

И было очень жарко.

Она звала к себе

В квартиру недалеко:

Пойти – не по себе,

А не пойти – жестоко.

Таков был этот взгляд,

Пронзительный и робкий,

Я понял – не сулят

Пустой скороговорки

Черты ее лица.

И я пошел за нею.

Сойти за подлеца

Иль поднести камею –

Мне было все равно.

С драконами гардина

И узкое окно,

Кровать посередине

И белое белье,

Как жертвоприношенье –

Вот все ее жилье

И все ее служенье.

Смотрел я, как она

Снимала покрывала,

Беспомощно-смугла

На помощь призывала,

И я вошел туда,

Во влажный сумрак кущей,

Где прячется вина,

Где наслажденье гуще.


3 июня 2004

Две двери


Рождение и смерть –

Две роковые двери,

Две муки, два рывка

В назначенный нам срок.

Нас принимает твердь,

И нелегки потери,

И счастья островка

Пленителен песок.

Печалиться нельзя

И предаваться грустным

Раздумьям и словам,

Но что-то не уснуть…

Вращается Земля

С изяществом искусным

И подставляет нам

Для поцелуя грудь.

Когда же час придет,

То двери нараспашку!

И жизнь, и смерть остра,

Но страха нет в глазах.

Ведь кто-то нам прядет

Бессмертия рубашку

И ждет нас у костра

С вязанием в руках.


29 ноября 2004

Размышления о Гомере


Порою дни бывают холодны,

И мы не благодарны и не рады,

Предзимней темнотой окружены,

Не просим ни пощады, ни награды.

Тоска в такое время велика,

Надежда превращается в химеру,

Но манит чья-то песнь издалека,

И мысли устремляются к Гомеру.

Слепец, похоже, видел все насквозь,

И глубже зрячих суть вещей изведал.

С какой изящной грустью удалось

Ему воспеть кровавую победу!

Он говорил: «Из мрака поднялась

Младая Эос» о начале утра.

Такую поэтическую страсть

Изобразить неимоверно трудно.

Увидеть жизнь – не надо зорких глаз,

А только ощущение единства

Со всем, что было, будет после нас,

Что спит сейчас в утробе материнства.

И хочется тогда обнять сильней

Мерцающих созвездий мириады…

Не вычеркнуть из жизни серых дней,

Как списка кораблей из Илиады.


6 декабря 2004

Кошка


Я люблю собак,

Но завел вот кошку.

Я вообще добряк,

Но порой за ножку

Табурет схвачу,

Да ударю оземь.

Я весны хочу,

А пою про осень.

Я не рыболов,

Хоть и ем лишь рыбу.

У меня нет слов,

Чтоб сказать спасибо.

И люблю одну,

А о многих грежу.

Я иду ко дну,

Хоть не много вешу.

И не верю в смерть,

Но боюсь развязки.

И умею петь,

Но больные связки.

И хоть рад друзьям,

Только врать не буду,

Я останусь там,

Где поменьше люда.

Иногда пишу,

Потешая предка.

И всегда спешу,

Успевая редко

Избежать седин.

Но коль есть окошко,

Я сижу один

И со мною кошка.

Я иду под душ,

Натираю мыло.

Я не знаю уж,

Как по плану было.

Может, это так,

Просто понарошку…

Я люблю собак,

А завел вот кошку.


9 декабря 2004

В декабре


В декабре, когда ночи долги,

А короткие дни не жарки,

Мы живем в ожидании елки,

И у всех на уме подарки.

Только снег бы уж выпал, что ли!

Чтобы слышалось больше смеха,

Чтоб в снежки наиграться вволю

И на саночках с горки съехать!

И на улице как-то светлее,

Если снега лежит хоть малость:

Белый цвет отражать умеет

Солнца свет и ребячью радость.

Если будет сугроб до неба,

Снеговик нам всем улыбнется.

Надо только побольше снега,

Вот тогда и зима начнется.


10 декабря 2004