2001 год
Страна стариков
Мне чудо-сон однажды снился:
Я гостем будто проплывал
По местности, где Свет струился
И все собою наполнял.
Понять я как-то ухитрился –
Кто дожил до преклонных лет,
Тот после смерти очутился
В стране, где смерти больше нет.
Страною Стариков, проснувшись,
Решил я место то назвать,
И к чуду только прикоснувшись,
Его пытаюсь описать.
Там в сказочных цветах деревья,
Их нежный аромат и цвет
Такою радостию веют,
Которой в этой жизни нет.
Там домики в саду зеленом
Прозрачны, как из хрусталя,
И Светом чистым, невесомым
Пронизана сама земля.
В сравненье с ним наш свет от Солнца –
Лишь тусклой лампы желтый фон,
Что слабой птицей еле бьется
В закрытых жалюзи окон.
Его источник не был виден,
Но, лишь благодаря ему,
Оттенок легкой эйфории
Присущ там, кажется, всему.
Тот Свет преображает лики,
Дома, деревья и цветы,
И все отбрасывает блики
Неимоверной красоты.
Я пробыл там совсем немного,
Не все я понял и узнал,
Но Свет невидимого Бога
Надолго в душу мне запал.
И восхищение благое
Воспоминанием горит,
И зов счастливого покоя
Меня оставить не спешит.
2 февраля 2001
Червяк и вечность
Легко увидеть вечность в небе звездном,
Трудней гораздо – в червяке навозном.
Он, копошась в своей любимой куче,
Такой довольный, маленький, вонючий,
О небе не имея представленья,
Отвлекся как-то от процесса тленья,
Идущего вовсю в родных пенатах,
Глазенки поднял и существ крылатых
Полет заметил в сумерках вечерних.
Хоть и считал себя не из последних,
Но все же этой ночью спал он плохо,
Не мог заснуть, как будто ждал подвоха
От света звезд, что на него глядели
Пока ворочался он на своей постели.
Что взять с него? Сурова жизни проза:
Он будет только пленником навоза,
Пусть очень добрым, безобидным, славным,
Богатым или даже самым главным.
Но если свет звезды его смущает,
То и червяк о вечности мечтает.
28 марта 2001
Анна Кумани
Анна Кумани...
Звуки в гортани,
Словно кумиры
На пьедестале.
Золота мира
Блещут медали,
Слушайте сами –
Анна Кумани.
Ведь не услышать
Было бы странно,
Как превосходна
И несказанна,
Будто небесна
И первозданна
Имени манна –
Кумани Анна.
30 марта 2001
Возвращаться
Весь смысл в том, чтоб возвращаться.
В пыли событий, в гонке лет
Нам надо истово пытаться
Найти в Эдем ведущий след.
Мы движемся от Света к Свету
Сквозь тьму страданий и потерь,
И в оглушенную планету
Стучим, как в запертую дверь.
И задыхаясь от удушья
В клоаках смрадных городов,
Мы соглашаемся послушно,
Что наш земной удел таков.
Мы с умудренным мирозданьем
Теряем творческую связь.
Мелки и тягостны желанья,
А разум застлан. Торопясь,
Мы ничего не успеваем.
И все же наш удел высок:
Пускай изгнание из Рая –
Жестокий слишком уж урок,
Эдема всё предназначенье
От сотворения времен
Не изменяется – в служенье
Лишь человеку создан он.
Никто войти туда не может,
Да и не смеет. Только нам
Тайник сокровищ невозможных
На веки вечные отдан.
Нас ждут. Но не тропою торной
Домой попасть нам суждено.
Мы из реальности притворной
Должны искать туда окно,
К себе движенья не бояться
И к Свету через мрак идти.
Весь смысл в том, чтоб возвращаться,
Другого нет у нас пути.
2 апреля 2001
Вброд
(по прочтении книги Людмилы Штерн
«Бродский: Ося, Иосиф, Joseph»)
Наш мир похож на дом сиротский:
Нас бросил здесь Иосиф Бродский.
А сам отправился к истокам
Своих стихов, что словно током
Нас беспрерывно ударяли
(Вполне в его репертуаре).
Мы и теперь, как после шока.
Их сила возрастает только
По мере восхожденья в небо
Его души. Наверно, не был
Наш род людской покинут боле.
Его наследство – бездна боли
И ощущение свободы,
И пониманье, что без Брода
Нельзя войти не только в воду,
Но и в любовь любого рода.
Без Брода нам была бы крышка,
Ведь мы, как глупые мальчишки,
Которым переплыть бы реку,
А там – нирвана, манна, Мекка.
Но все на берегу толпимся,
И глубины ее боимся.
И только по его «стишатам»
Проходим с видом виноватым,
Игры не понимая правил:
Зачем же он нас здесь оставил?
3 апреля 2001
Л. Я. Штерн
(по прочтении книги Людмилы Штерн
«Бродский: Ося, Иосиф, Joseph»)
Людмилу Яковлевну Штерн
Чредою бурных перемен
Уже давно не удивить.
Ей в жизни выпало дружить
С людьми, чьи выдохи и вдохи
Определяют пульс эпохи.
Друзей же выбор не случаен.
Вообще мы мало замечаем,
Как неслучайны наши встречи.
Знакомств нечаянные речи,
Разлук оборванные фразы
Умеем мы ценить не сразу.
А ей вот удалось понять,
Что ни на что не променять
Тех дружб ответственную ношу,
И что поэт порой не может
Без них вписаться в повседневность.
Спасибо ей за эту верность.
12 апреля 2001
Когда читаются стихи
Когда отчаянья на всем
Лежат оковы,
Так помнить нелегко о том,
Зачем и кто мы.
Укрыться трудно от стихий
Страстей площадных,
Когда читаются стихи –
Им нет пощады.
От самовластия вранья
Темно и стыдно,
Но в стае полуворонья
Летать обидно.
Дырява тощая сума
И раны рваны,
Но не сведут зато с ума
Эпохи нравы.
Спасителен сомнений круг
И своевремен:
И шум толпы смолкает вдруг –
Звучит молебен,
И строчек ровные штрихи –
Как щит Ахилла,
Когда читаются стихи,
В нас неба сила.
1 мая 2001
Щит Ахилла
Гефест Ахиллу щит сковал,
Изобразив на нем
Весь пестрый жизни карнавал
В движении одном.
Там было все: земля, моря
И неба звездный свод,
Где солнце с месяцем, светя,
Менялись в свой черед.
И были там два города:
Игрались свадьбы в первом,
И хоры пели молодо
О Гименее верном.
На площади народ гудел:
Судебное собранье
Решало выкупа размер
С убийцы в наказанье.
Мудрейших старцев городских
Выслушивались мненья,
И два таланта золотых
Их ждали за решенье.
Другой же город осажден.
Все воины, что в силе,
Оставив стариков и жен,
Засаду учинили.
Сам грозный бог войны Арес
С могучею Палладой,
Врагам пойдя наперерез,
Отбить помог им стадо.
Но вражеский разбужен стан,
И битва завязалась,
Где стоны с кровью пополам
Богиням зла на радость.
И землю плугом бороздя,
Там пахари ходили.
До края пашни доходя,
Вино из кубков пили.
Жнецы там убирали хлеб,
В снопы его вязали,
А женщины для них обед
В сторонке собирали.
А рядом спелый виноград
Несли в корзинах девы,
И юноша для них был рад
Играть свои напевы.
Там пастухи своих волов
Не знали, как спасать,
И двух охотящихся львов
Пытались отогнать.
И среброрунные стада
Паслись среди лугов,
Где стойла были и всегда
Присмотр пастухов.
И дев прекрасных хоровод,
И юношей младых
Изображен был там, – народ
Глядел на пляску их.
По краю океан собой
Всю землю окаймлял.
Невиданною красотой
На солнце щит блистал.
Из золота он сделан был,
Из олова и меди,
И закален в пылу горнил,
Чтоб привести к победе.
В бою Ахилла выручал
Волшебный этот дар:
Эней копьем в него попал,
Но отражен удар.
Ведь человеку не дано –
Удел его таков –
Повергнуть смертною рукой
Творение богов.
И прикрывал героя щит,
И отводил беду,
Но был бессилен защитить
Ранимую пяту.
4 мая 2001
Вот-вот начнется
Весенним утром так легко поется,
И нет такой мечты, чтоб не сбылась,
И кажется, что жизнь вот-вот начнется,
Когда она давно уж началась.
А летним полднем полыхает солнце,
Смешон проблем и бед круговорот,
И кажется, что жизнь вот-вот начнется,
Когда она давно уже идет.
В осенний вечер листопад несется,
Полны надежд и мысли, и дела,
И кажется, что жизнь вот-вот начнется,
Когда она почти уже прошла.
А зимней ночью стужа в окна бьется
И снегом все занесены пути,
Но кажется, что жизнь вот-вот начнется,
Когда она давно уж позади.
4 мая 2001
Не торопитесь умирать
Не торопитесь умирать,
Ведь жизни краткую тетрадь
Переписать удастся вряд ли.
Дождя стремительные капли
Смывают слезы и мечты,
Как волны на песке следы.
Не торопитесь умирать,
Ведь бегству наша смерть подстать:
Бросаем мы родных и близких,
Лишив надежды переписки,
Отняв к ворчанью главный повод
И в спорах сняв центральный довод.
Не торопитесь умирать,
Ведь счастья нам не занимать.
И пусть журавль вьется в небе,
Он все равно доступен не был.
И мы с синицею в руке
Прожив, уходим налегке.
Не торопитесь умирать,
Ведь возвратимся мы опять,
Чтоб жить пронзительней и проще.
И соловьиней будут рощи,
И звездней будет небосвод,
Любви – возвышенней полет.
29 июня 2001